Начался футбольный сезон в Европе. Мяч в игре. Но что это за игра? И где она идёт? На футбольном поле? Вокруг него? Или по всему миру? И кто в неё играет? И по каким правилам?
Английская премьер-лига теперь стала самой богатой и популярной в мире. Её турнир превратился в глобальное телешоу. Болельщики самых её престижных клубов живут уже не вокруг их стадионов, как в былые времена, а в самых разных концах света. Одни по этому поводу приходят в телячий восторг, другие в мизантропическое уныние. Но не будем плакать или смеяться, а попробуем, как советовал философ, понять, что на самом деле происходит. Почему в футбол хлынули такие деньжищи и что это значит?
Позволю себе вспомнить, что я сам писал в августе 2003 года, когда было объявлено, что лондонский клуб «Челси» приобрёл Роман Абрамович: «На периферии масса «лишних» денег и голодных на престиж олигархов. Полуфилантропический, полуигорный, полуотмывочный футбольный полубизнес — прекрасная ниша для этих денег и их владельцев. Особенно если глобальная охота за грязными и серыми деньгами усилится, признаки чего имеются».
В эту сторону дело и пошло. И даже гораздо дальше. Вслед за Абрамовичем серией рейдерских наездов купил «Манчестер Юнайтед» американский финансист-инвестор Глейзер с сыновьями. Настоящая война идёт теперь за контроль над лондонским «Арсеналом». В одном лагере американец Стэн Крэнке и Данни Фишман, в другом — некий «Ред энд Уайт Холдингс», находящийся в совместном владении Алишера Усманова и Фархада Мошира. Оба лагеря хотят получить 30%, после чего могут начать борьбу за полный контроль, как это было с Глейзером.
Ещё более красочна история перекупки клуба «Манчестер Сити». Сперва его приобрёл бывший премьер-министр Таиланда Таксин Чинават. Обвинённый в коррупции и бежавший из Таиланда Таксин продал клуб, и его купил шейх Мансур бин Зайед аль-Найан — богаче Гарун-аль-Рашида и даже, бери выше, самого Абрамовича. Его прямая цель — опустить «Челси».
Вообще первым ближневосточным наезжалой на премьер-лигу был Мохаммед аль-Файед, владелец самого дорогого и популярного у новых русских лондонского универмага «Харродс» и отец Доди, погибшего вместе со злополучной принцессой Дианой плейбоя и бойфренда принцессы. Ему принадлежит клуб «Фулхэм».
Клуб «Портсмут» собирается приобрести ещё один шейх, Сулейман аль-Фахим, причём — вы будете очень смеяться — у израильтянина Саши Гайдамака. Тому, как говорят злые языки, клуб купил папа, украинско-израильский олигарх с французским паспортом. Почему-то у Саши дело не пошло. Но с Сулейманом тоже не всё в порядке. У него как будто и нет денег на покупку клуба. Его проверяют. По правилам всякий, кто владеет 10% клуба, должен публично назвать себя, а кто 30% — пройти проверку на «годность и достойность» (Fit and Proper Person Test).
В арабские руки может уйти и «Ливерпуль» Владеющие им сейчас партнёры Джиллет и Хикс приобрели клуб с помощью колоссального займа (как, впрочем, и Глейзеры «Манчестер Юнайтед»), но не поладили друг с другом, а теперь, чтобы разойтись, ищут покупателя.
Поначалу казалось, что владельцы шальных миллиардов расхватают самые престижные в мире клубы и тем дело кончится. Один комментатор сразу после рейда Абрамовича даже сказал: русских олигархов на все 92 клуба лиги не хватит. Но, во-первых, на футбол нацелились не только русские олигархи, а во-вторых, мотивов для упаковки денег в футбольные клубы оказалось много больше, чем простые соображения филантропии или престижа, а денег, плохо ассимилированных в системе, оказалось намного больше, чем кто-либо предполагал ещё лет десять назад. Да и давление на офшоры оказалось не таким стерильным, как предсказывали циники.
Толпа футбольных магнатов становилась всё пестрее. Мировой металлургический магнат Лакшми Миттал (с партнёрами) купил старый лондонский клуб «Куинс Парк Рэйнджерс», вылетевший из премьер-лиги лет десять назад. Гонконгский бизнесмен Карсон Юнг (Yeung) хочет захватить клуб «Бирмингем». А ещё более интересный вариант возник только что, когда ближневосточные шейхи купили вполне второстепенный (хотя и старейший) клуб «Ноттингем Каунти», играющий сейчас во втором дивизионе. Туда на тренерскую работу приглашён Свен Эрикссон, один из самых авторитетных тренеров Европы, одно время руководивший сборной Англии. Так что претендентов на клубы хватает. Хватит ли на них клубов?
Футбольные капиталисты прежде всего используют деньги на покупку дорогих звёзд международного класса. Все с умным видом приговаривают, что одной скупкой таланта стабильный успешный клуб не создашь, но все на самом деле знают, что без этого клубы тоже ни на какие престижные достижения не будут отныне способны. Хотя бы просто потому, что долгий и всё более насыщенный сезон требует длинной скамейки запасных, и не только для замещения травмированных игроков, но и для стратегически осмысленной ротации состава на поле. Комментаторы теперь всё чаще напоминают, что амбициозный клуб должен иметь «глубину».
Но закачка немереных денег в футбол создаёт условия и для существования футбольных предприятий несколько иного типа. Инвесторы, имеющие уже опыт финансирования спортивного бизнеса, уверяют, что, используя экспертизу и сравнительно (по нынешним временам) небольшие деньги, хотят просто построить прибыльное предприятие. Этими соображениями на самом высшем уровне легитимизировал свой захват «МЮ» уже Малкольм Глейзер. Теперь в этом русле работают многие, ориентированные, в отличие от «МЮ», на более скоромные цели. Похоже, что по этому пути пошёл американец Рэнди Лернер, вложивший деньги в бирмингемский клуб «Астон Вилла». Цель этого клуба (когда-то бывшего чемпионом Англии и Европы) — попасть в европейский турнир. А недавно председателем и исполнительным директором клуба «Дерби» (важный клуб в прошлом, сейчас на один уровень ниже премьер-лиги) стали два американца: Энди Эпплби и Том Глик, которые хотят построить прибыльный бизнес, формируя команду снизу на базе сравнительно скромных инвестиций; их цель — вернуться в премьер-лигу. В этом сегменте футбольного бизнеса пока лидируют американцы, но можно ожидать, что по их пути пойдут многие местные бизнесмены, раньше выступавшие в роли чистых спонсоров и председателей клубов.
Интересно, что коммерциализация футбола продолжается, несмотря на то что большинство клубов так и не становятся прибыльными. По многим причинам. Во-первых, футбол как-никак игра, что повышает риск. Во-вторых, охота за виртуозами оказывается для клубов крайне разорительной. В-третьих, стадионы не резиновые и цены на билеты, хотя пока и продолжают расти, имеют предел роста. Наконец, телевидение благоприятно для монополизации популярности, и большинство клубов остаётся без глобального фана.
Но удобство футбольного клуба как предприятия в том, что он позволяет долгое существование без доходности, поскольку комбинирует денежный капитал с социальным капиталом и в силу этого легко абсорбирует кредиты и позволяет чуть ли не вечно жить в долг. А это именно та комбинация, которая нужна финансовому капиталу, располагающему большими средствами, которые не находят себе быстрого и самоочевидного применения. Их надо укрыть от налогов, и лучший способ для этого — экспериментальные вложения, как будто бы убыточные, но на самом деле нет, если учесть экономию на налогах.
Футбольный бизнес также легко комбинируется с множеством других видов коммерческой активности, включаясь в диверсифицированные конгломераты разной степени интегрированности.
Не случайно нынешние главные инвесторы в футбол — это либо коллекторы колоссальной сверхприбыли типа нефтяных шейхов, либо полуприватизированные естественные монополии, либо финансовые группы, пока приобретающие контроль над клубами кредитами через авторитетных манипуляторов вроде Глейзера.
Эти агентуры капитала ищут удобные для всего этого ниши в экономике. Они находят их не только в футболе, но футбол, пожалуй, нагляднее всего (даже больше, чем другие виды спорта) демонстрирует этот модус предпринимательства.
А если так, то футбол оказывается одним из структурных стержней экономики постмодерна. Как когда-то было, скажем, сельское хозяйство. Много ли было занято народу в американском сельском хозяйстве? Полвека назад уже не больше 10%. А в агробизнесе, державшемся на нём, как на скелете? Все 50%. Эта аналогия поясняет нам перспективы футбола как сферы инвестиций. Вы говорите — коммерциализация футбола? Скорее футболизация коммерции. Экономика постмодерна перемещается с хлеба на зрелища.
Приложение: коммерциализация футбола
Проникновение коммерческой компоненты в футбол началось давно. Инициаторами здесь были сами футболисты. Они вербовались из рабочей среды, и для них это был просто рядовой заработок. Но к концу XIX века в футбол стал проникать капитал. Футбольная ассоциация (ФА) этого не хотела — или, во всяком случае, хотела, чтобы футбол как бизнес оставался кооперативным предприятием, то есть чтобы деньги, заработанные клубами, распределялись не слишком уж неравномерно, если не совсем поровну. В 1892 году было принято правило 34 устава ФА, гласившее, что у директоров клубов не должно быть зарплаты и что только 5% дивидендов должно распределяться между акционерами, всё остальное — в общак.
Но вся дальнейшая история ФА — это история избавления от этого правила. В 1981 году долю распределяемых дивидендов подняли с 5 до 15% и директорам, если они были заняты полный рабочий день, стали платить зарплаты, но даже это ограничение было нейтрализовано с помощью холдингов. Потом правило 34 было вообще отменено как всё равно уже не нужное. В 1983 году перестали делить поровну выручку с билетов. А потом совершенно новые перспективы открыло телевидение, и в 1991 году большие клубы оторвались от лиги, провозгласив бюджетную независимость первого дивизиона, который с тех пор стал называться «Премьершип» (Premiership).
Поначалу клубы стали акционироваться, но увлечение флотацией на бирже быстро прошло, и бизнес решил, что футбольным клубам лучше находиться в единоличной собственности. Глейзер во время своей кампании по захвату «Манчестер Юнайтед» открыто говорил об этом, объясняя свои намерения. А критики нынешнего клуба «Арсенал» напоминают, что клуб, всё ещё поделённый между несколькими крупными акционерами, остался, как они выражаются, «в
каменном веке». Акционирование требует краткосрочного распределения прибыли, а футбольное предприятие долгосрочно. | |
